Длань Покровителей 2. Плач земли  - Мария Бородина

Анацеа до сих пор помнила Посвящение Сиазе, не возымевшее результата. И она лучше всех понимала, как страдала и продолжает страдать её средняя дочь. Зейдана даже не пожелала взять себе второго мужа после произошедшего, хотя на её руку и сердце всегда было множество претендентов. Что, если Дериадэ – единственная дочь своей матери – повторит её судьбу?!

Может быть, зря она не дала Элатару возможности высказаться?

Теплота отвара разлилась внутри, как туман поутру. Прикрыв глаза, Анацеа положила руку на живот. Нет, она поступила верно, решив вопрос в пределах своей компетенции. Кто она такая, чтобы перечить самим Покровителям? Да, однажды они указали на Анацеа, как на связующую нить между Избранными и Высшими, но это не даёт ей права изобретать свои законы. А уж, тем более, идти против Устоев и Положений.

За окном процокали лошадиные копыта. Сквозь штору Анацеа видела, как у калитки остановилась повозка молодого фонарщика Лукаса. Выпрыгнув наружу, парень достал складную лестницу и, стараясь не потерять равновесие, поспешил к столбу у ограды. Через минуту оранжевое пламя светляком забилось в металлической клетушке. Стеклянную изморось лунного света разбавил жар открытого пламени. Следом заполыхала точками нить гирлянды. Город готовился к празднику Смены Дат.

Пусть празднуют. Возможно, это последние спокойные деньки на Девятом Холме. Горожане ещё не ведают, что недуг Пропасти вот-вот прорвётся наверх. Хотя, нельзя отрицать, что разговоров о нём становится всё больше. И откуда только утекает информация?

Анацеа повернулась на бок, наблюдая за танцем огня. Она приняла бы закономерное для сына Посвящение не так близко к сердцу, если бы не наступающая беда. И если бы не переполох с расцветом Длани. Анацеа лучше всех знала, чем опасны порталы. И она почти поймала истину за хвост! Но дело внезапно вернулось в мёртвую точку. Миа – не Длань, а обычная стихийница.

Тогда кто?

Никого больше в комнате не было. Только Анацеа, Миа и…

Кантана?!

Глупости. Младшая Бессамори, конечно, не промах, но перед Покровителями чиста. Да и шкуру свою под удар подставлять не будет. Анацеа допускала, что Кантана могла раздобыть словесный ключ и, любопытства ради, попробовать силы в магии. И её саму иногда распирало желание узнать, каким потоком обладала бы Кантана, если бы всё сложилось иначе. Большинство девочек, родившихся в день Хаоса и обречённых носить фиолетовые одеяния – колдуньи, но иногда среди них встречаются и пророки-сновидицы. И огненные стихийницы, обладающие особой мощью. Как, например, Миа.

Но Длань – и есть колдунья, подчиняющая силу Хаоса! И, наверняка, эта девушка носит фиолетовые одеяния…

Или должна их носить.

Сердце внезапно заколотилось чаще. Анацеа глубоко втянула воздух и задержала дыхание. Как ни странно, на этот раз помогло. Страх отступил, послав по мышцам тёплую волну расслабления. Может быть, отвар, наконец, начал действовать.

И как могло такое подуматься? Ересь! Стоило ли притягивать факты за уши, чтобы возвести напраслину на собственную дочь?!

– Простите мне дерзкие мысли, Почтенные Покровители, – пробормотала Анацеа, закрывая глаза. – Дайте мне сил и мудрости пережить этот период. Примите моего сына и избавьте его от боли и мучений. Защитите город от недуга. Укажите на Длань и решите за меня, что делать с ней. Я непременно оправдаю ваше доверие.

– Зачем ты сделала это?!

– Я? – Кантана подняла сонные глаза. Багровое пятно на скуле заметно поблекло – кажется, здешние врачеватели-жрецы отлично справляются с кровотечениями и последствиями травм – но отёк под глазом ещё был заметен. – Ты о чём, Нери?

Рассиврипев, Нери толкнул трюмо. Отражение в зеркале затряслось, как желе; налакированные рябиновые листья посыпались на столик сухим дождём. Бутылочки с благовониями и косметикой сердито зазвенели. Склянка с эфирным маслом скользнула на пол и распалась на крупные осколки. По углам комнаты разлетелся цепкий аромат лаванды.

– Ты вконец обезумел?! – всплеснув руками, Кантана вскочила с пуфа. Чёрные глаза разъярённо сощурились. – Ещё шаг, и я покажу тебе, кто тут главный!

Звон разбитого стекла привёл Нери в чувство, но лишь на мгновение. Ярость вонзила когти в горло ещё глубже, кромсая сдержанность в клочья. Ведь то, что произошло, не поддавалось описаниям. И как бы он ни пытался оправдать Кантану, все дороги вели к ней.

– Я понимаю, что ты меня ненавидишь, – Нери едва держался, чтобы не наделать новых глупостей: драться с девчонкой ему совершенно не хотелось, – но это уже слишком.

– Слишком – это то, что ты творишь! – выкрикнула Кантана, топнув ногой. – Немедленно извинись или пойдёшь на улицу!

– Это тебе придётся извиняться, – Нери ткнул ей в лицо то, из-за чего он и начал бунт – пучок собственных волос. Оторванные пряди выглядели убого и блекло. – Глупо было так себя подставлять. Очень глупо.

– Зачем ты их отрезал? – Кантана вгляделась в его лицо. Когда Нери встречал этот взгляд, его начинала терзать навязчивая мысль о том, что в его облике сокрыт невидимый глазу изъян. Но сейчас всё было очевидно. – Да так криво. Теперь тебе нужно ровнять причёску…

– Не притворяйся. Хорошо ещё, что я не намылил всю голову целиком!

– Намылил? – Кантана была озадачена. – Я действительно не понимаю, о чём речь и что произошло с твоей шевелюрой…

– Это всё твой шампунь, – проворчал Нери. – Ты сама дала его мне! И где мне, скажи, правду искать?!

– Когда я утром мыла голову, всё было в порядке, – заметила Кантана.

– Ясно, что ничего другого ты не скажешь!

– Может быть, это твоя личная уловка, чтобы снова разжечь конфликт, который нам едва удалось загасить?! – выплюнула Кантана. – Не нужно, Нери. Нам обоим будет только хуже от этого.

– Сначала издеваешься самым жестоким способом, а потом читаешь мораль?! – Нери поджал губы. – Да я не представляю, кто это мог быть, кроме тебя!

– Не нужно кричать, Нери, – повторила Кантана уже тише. – Все легли спать…

Нери раздосадованно опустил голову. Взгляд скользнул по начищенному паркету, отражающему свечные огоньки. Ярость упорно рвалась наружу, бурлила в крови, заливая чернотой мир. Если это не Кантана, то кто же ещё?! Кому понадобилось лишать его единственного предмета гордости, который однажды и навек стал для него флагом уверенности в себе? Иногда для того, чтобы превратиться в ничтожество и погрязнуть в самобичевании, достаточно маленькой детали.

Может, злоумышленник и не на него вовсе охотился? На баночке, в конце концов, было написано «Кантана»…

Кантана!

Черноглазый взор ошпарил лицо Нери, когда тот осмелился поднять голову. На этот раз в уголках глаз Кантаны переливались слёзы. Искренна ли она сейчас или играет? Скорее всего, просто хочет, чтобы он осознал, как ранят беспочвенные обвинения. А ведь действительно: дурак! Обозлившись, ринулся по наитию и вырвал с корнем цветок вместо сорняка. Сколько раз он ошибался… Сколько раз ему ещё предстоит пострадать от неверных решений!